Сайт Евгения СычёваEugi Gufo

Запись —

«А вы апостолы люди простые,
вы апостолы люди простые,
вы святые преблагие неучёные,
вы святые преблагие неучёные,
святым духом научёные,
святым духом научёные,
во всём мире светския...»

Алексей Кузнецов — Добрый день, 12 часов 10 минут в Москве, в эфире программа «Не так», наше судебное заседание сегодня проходит в несколько изменённом составе: я сочетаю обязанности председательствующего и судьи-докладчика, заседателями Светлана Ростовцева и видеоинженер Сергей Кузнецов. А рассматриваем мы сегодня судебное дело Ефросиньи Гуриной и других скопцов города Николаева. Нас транслирует youtube-канал: «Эхо», «Дилетант», и телефон для ваших sms +79859704545, ну, кроме того, «Яндекс.Эфир», конечно же, вы уже, наверно, ко всему этому привыкли. Значит, песня, с которой началась наша сегодняшняя передача — это одна из тех песен, которые исполняли, вполне возможно, исполняют и по сей день (потому что это запись, в общем, современная достаточно) представители учения, секты, из которого выросла, отпочковалась в своё время та секта скопцов, о которой мы сегодня будем говорить. По разным данным — датируется от середины XVII до начала XVIII века возникновение учения хлыстов. Хлыстов, хлыстовщина, христы, христовы люди — по-разному они себя называли, разные есть версии происхождения этого названия; кто-то говорит, что это связано с тем, что в обряды входило в том числе самобичевание, кто-то говорит, что хлысты — это переделанное христы, что больше похоже на правду, потому что самобичевание было не так уж распространено, а вот на фигуре христов — именно христов, многих, не одного, да? — в этом учении очень много всего завязано. Значит, это яркий образчик так называемого народного христианства. Явление это совершенно не уникальное, совершенно не только российское: такие вот образцы, похожие образцы народного христианства прекрасно известны и в Западной Европе, и в Малой Азии. Это кто-то из исследователей объясняет возникновение таких учений экономическими причинами — ну, в первую очередь исследователи-марксисты, кто-то исключительно социальными — тем, как развивается общество, кто-то видит в этом своеобразную негативную реакцию на пути, которыми, которыми идут официальные христианские церкви, то есть это такая вот оппозиция, такой вот своего рода протест. Значит, что характерно для хлыстовских практик? В основном они распространены — по крайней мере зародились они в крестьянской среде, в губерниях, расположенных в центральной части России, но к югу от Москвы, то есть это в первую очередь Орловская, Курская, Харьковская, в Рязанской встречались, вообще затем уже в XVIII и особенно XIX веке распространение было достаточно широким, большие общины существовали в Сибири, куда их высылали власти. Общее число последователей этого учения подсчитать было абсолютно невозможно, но понятно, что в любом случае счёт шёл на десятки, а может быть, даже и на сотни тысяч человек. Что, значит, для этого учения характерно? Для этого учения характерна очень скупая обрядовость — обряды православной церкви хлысты не практиковали практически никакие, другое дело, что хлыстовские вожди учили, что не надо нарываться, нужно ходить в православную церковь: по воскресеньям, по другим дням, когда это положено делать, для того чтобы у властей не было претензий, то есть делайте вид, что вы обычные христиане, а дальше, так сказать, уже практикуйте то, что, во что мы верим, чему мы учим. Чему, собственно, мы учим? Мы учим тому, что господь бог многократно воплощался в разных людях и, в частности, в хлыстовских вождях, причём он мог воплощаться в качестве и бога-отца, и бога-сына, и святого духа — по-разному, да? Воплощаться он может не только в мужчинах, но и в женщинах, здесь вот много вопросов я вижу в чате YouTub’а, связанных с женщинами в этом учении — сейчас обязательно поговорим, тем более что сегодняшняя главная, скажем так, героиня у нас дама, вот, значит — очень большое значение наряду с христами играют вот эти вот христовские — или хлыстовские — матушки, которые сопровождают практически каждого такого вот вождя, и, собственно говоря, основатель — ну или, скажем так: человек, который считается основателем секты скопцов, отколовшейся, отпочковавшейся от хлыстовского учения, Кондрат Селиванов (у нас была несколько лет назад передача о первом скопческом процессе, там о нём подробно рассказывалось), так вот, собственно говоря, он в своё время прибился к хлыстовской матушке, к такой Акулине Ивановне — это вообще очень чрезвычайно распространённое имя-отчество у хлыстовских матушек, только в «Википедии» три перечисляются, это разные женщины: разное время, разные губернии — и в конечном итоге он пришёл... Да, значит, хлысты учат, что необходимо вести аскетичный образ жизни, хлысты учат бедности, хлысты учат вообще простоте в общении, поэтому многие исследователи говорят о том, что в их практике видны кой-какие следы и протестантской этики, да, вот эта простота, воздержание от праздной жизни, труд, неприятие греха такое, особенно агрессивное, скажем так. Но кой-какие, так сказать, обычаи и кое-какое отношение старообрядческое — особенно умеренных старообрядцев, старообрядцев-поповцев — тоже можно в этом найти. Значит, в чём особенность скопчества? Две особенности радикально отличают скопцов от хлыстов. Значит, как я сказал, хлысты в принципе в понятие аскезы включают бедность, скопцы — нет: обогащение — это один из ключевых моментов скопческой практики, и, собственно говоря, в XIX веке скопцы являются, видимо, самой богатой сектой Российской Империи, потому что капиталы у них, в их распоряжении находятся очень значительные. Откуда это, да, чем обосновывается? Опять-таки, разные исследователи по-разному — извините — по-разному на этот вопрос смотрят: кто-то говорит о том, что это вот, так сказать, заимствование у протестантов, да, вера в предопределение и в то, что при помощи успеха в земных — в первую очередь коммерческих делах можно это предопределение почувствовать, узнать, увидеть, да? Если ты богат, то это как бы знак благоволения свыше. А кто-то говорит о том, что у этого гораздо более прагматическая идея: дело в том, что и хлысты, и особенно скопцы крайне активно занимаются прозелитизмом. Вот вербовка новых членов — это, собственно говоря, по меньшей мере половина их активной деятельности, вторая половина — это всякие молитвенные практики, а первая половина — это призвание, приобретение новых людей: неважно какого возраста, неважно какого пола, больше, больше, больше, больше. Значит, и вот якобы в данном случае вот это вот хлы... скопческое богатство — оно служит таким мощным средством для привлечения в общину новых людей: тех, кого поманит это богатство, тех, кто польстится на обещания — а такие обещания были обычным делом, так сказать, обеспечить ему, новому брату или новой сестре, безбедное существование — все это тоже вполне возможно, причём я хочу сказать, что первое объяснение, на мой взгляд, не исключает и второго. Это первое отличие, да? Вот такое очень трепетное отношение к деньгам, и в XIX веке вот начиналось-то движение как крестьянское, вышло оно из крестьянского, а в XIX веке мы встречаем в скопческой среде уже преимущественно представителей купечества, зажиточного мещанства, ну и, собственно, наша главная героиня сегодня — она принадлежит к купеческому сословию, она средней руки купчиха. Второе отличие — это собственно вот эта идея оскопления, которой у хлыстов нету. Значит, Кондрат Селиванов учил вслед за хлыстами, что мир состоит из двух частей: чистого, горнего, высшего, небесного, которое от бога — и греховного, материального, земного, которое от дьявола, да? Но хлысты на этом останавливались и говорили о том, что бороться за умножение в себе первого начала и подавления в себе второго, бесовского начала необходимо молитвой, радениями, так сказать, другой общинной деятельностью. Кондрат Селиванов говорил просто, да? Вот то, что нам, так сказать, дано от природы — половые признаки — это всё от низа, это всё от дьявола, это тот канат, это та узда, на которой дьявол нас держит, да? Отсеките этот, эту узду — и дьяволу будет несравненно сложнее вас уловить. Вот великий российский юрист Анатолий Фёдорович Кони ещё молодым достаточно человеком, выступая в качестве обвинителя в одном из уголовных процессов по делу об оскоплении купеческого сына Горшкова, очень, на мой взгляд, правильно — притом что он был человеком, в общем, равнодушным к религии — сказал о том, что скопчество это не только не христианство, это по сути своей нечто противоположное христианской идее борьбы с грехом, да? Потому что христианская идея, истинно христианская, предусматривает труд — ежедневный труд, да, самосовершенствование, борьбу с соблазнами, труд, который начинается, так сказать, с началом жизни и заканчивается с её завершением, а скопцы предлагают заманчивый, простой вариант: сделайте несложную хирургическую операцию — и всё, да, и не надо, так сказать, бороться с этими самыми соблазнами и другими бесовскими уловками. Вот, но так или иначе учение получает очень серьёзное распространение, обрастает собственной мифологией, и мифология эта начинается прямо при жизни Кондрата Селиванова, когда его последователи объявляют императором Петром III, а, соответственно, матушку Акулину Ивановну императрицей Елизаветой Петровной, которая его непорочно родила — даже не пытайтесь задумываться над тем, почему весьма, так сказать, весёлого образа жизни Елизавета Петровна в их представлении оказалась, так сказать, непорочной девой, точно так же как почему она родила Петра III, который на самом деле не приходится ей прямым потомком, да, а приходится племянником, вот — но это вот такое вот народное сознание, которое как только добирается до сотворения чего-то, тут же начинает творить сказку, да, свой эпос. Ну и дальше замечательная совершенно история, которую рассказывают как быль, да, так сказать: вот, Селиванова, значит, когда его арестовали и судили, а потом его привезли в Петербург, и Павел I, значит, его удостоил аудиенции, на аудиенции спросил: истинно ли ты мой отец, на что Селиванов ему ответил, что, значит, вот давай, становись нашим братом, и буду, я тебе стану духовным отцом, то есть уклончиво ответил, и якобы Александр I сам стал скопцом, и рассказывают замечательную байку о том, как сенаторы в какой-то момент изловили императора, припёрли его к стенке и сказали — вот мы слышали, что ты скопец, давай снимай штаны, показывай, поскольку не может быть православный император, значит, вот таким вот, а Александр предъявил себя, и выяснилось, что он действительно скопец, и сенаторы уже собирались его убить, но тут примчался Константин Павлович, изрубил всех вострой сабелькой, и оказалось, что он сам тоже, так сказать, уже принадлежит к этому течению, да — это Константин-то, вот, да и Александр тот ещё тоже, конечно, вот. И вот это вот совершенно безграничная такая вот фантазия сказительская — она тоже поставляет очень важный такой вот, идеологическую основу этого учения, в котором множество всяких баек, и конечно, старец Фёдор Кузьмич — это скопец Александр, решивший продолжить свою жизнь праведным странником: ну, одним словом, всё в российской истории подаётся в нужную им сторону. Два события в начале ХХ века вдохнули в скопцов большие надежды: дело в том, что их в течение всего XIX века власти преследуют достаточно жёстко, я бы сказал — жёстче, чем практически всех других сектантов, жёстче чем раскольников, жёстче чем штундистов, жёстче чем даже хлыстов, и в 1904 году по случаю рождения долгожданного наследника цесаревича Алексея Николаевича объявляется широкая амнистия; в том числе скопцам, которые находятся в Сибири на поселении, разрешено вернуться в европейскую часть страны, и многие возвращаются, а дальше 1905 год, и ещё до кульминации революции, до октябрьских и декабрьских событий, в апреле девятьсот пятого года следует указ о мерах по укреплению веротерпимости, вот так он полностью называется, по которому — ну, полная веротерпимость, полная свобода совести не наступает в Российской Империи, но по крайней мере положение неправославных конфессий почти всех, ну скажем так: становится получше, да, так сказать, меньше преследований, меньше ограничений. Со скопцов не снимается уголовная ответственность за их практики, но в целом вообще, вот общая атмосфера в отношении к религиозным диссидентам, скажем так — она становится более свободной. Это тоже в них вдохнуло всяческие надежды. И на юге страны, в частности в городе Николаеве Херсонской губернии, значит, жизнь вот этих скопческих общин, которая до этого велась практически подпольно, она начинает, что называется, бить ключом, тем более что неподалёку Румыния, в которой по ряду причин скопчество, что называется, чувствовало себя гораздо свободнее, чем в Российской Империи, и многие идейные вожди российских скопцов — они, так сказать, перекочевали именно туда, вот теперь, соответственно, через Бессарабию они прибывают в район Одессы, в район Николаева, в Крым, проповедуют там, вербуя новых адептов, и так далее, и так далее, и так далее.

А дальше, собственно говоря, дело, которое начинается с того, что крестьянин Полтавской губернии Григорий Коноваленко в начале января 1908 года подаёт прокурору Херсонского окружного суда прошение, в котором он пишет, что он был обманом заманен в западню, опоен каким-то снотворным сильнодействующим составом и насильно, против его воли, оскоплён. При этом он называет двух мужчин исполнителями этого действа, а организатором всего этого и главой скопческой общины города Николаева он называет матушку местного корабля — и у хлыстов, и у скопцов общины называются кораблями — Ефросинью Гурину, зажиточную купчиху, пятьдесят тысяч капитала у неё. Она владелица крупного хлебобулочного предприятия. В результате прокуратура начинает проверку, ведётся следствие, под стражу берётся дюжина лиц, правда, суд, так сказать, слиберальничал, и когда определялась им мера пресечения, то тех, кто смог предложить за себя залог — ну такой, умеренный достаточно залог — их под этот залог отпустили, и полдюжины человек скрылись моментально, да, махнув рукой на залог: ну, скопцы люди богатые, да, а связываться с властями им не захотелось. Но тем не менее всё-таки некоторое количество к суду было привлечено, и после года следствия в январе девятьсот девятого года двенадцать мужчин и женщин во главе с Ефросиньей Гуриной предстали перед судом присяжных. Теперь — до перерыва у нас есть полторы минуты, давайте разберёмся с женским вопросом. Женщины в скопческом движении чрезвычайно важны, они тоже совершают различные процедуры оскопления и самооскопления, разными способами, так сказать — кто-то это делает символически, нанося небольшие порезы, там, на груди, например, а кто-то проделывает и совершенно изуверские операции по удалению груди, по женскому обрезанию: тут единой практики нет, потому что и у мужчин, и у женщин вот это вот оскопление происходит по-разному, в том числе скопцы допускают духовное оскопление, дескать, те, кто сильны духом, и те, кто способны держаться, могут вообще к хирургическим мерам не прибегать. И вообще вот — тут тоже, опять же, спрашивают, там: а как же с плодитесь и размножайтесь, как же дети? Некоторые скопческие проповедники учат, что не надо сразу, надо сначала выполнить вот эту часть своей функции, да, нужно родить двоих детей, а затем, собственно говоря, уже окончательно рубить вот эту самую дьявольскую узду. Это программа «Не так», мы сейчас на несколько минут прервёмся на новости и короткую рекламу, а после этого дослушаем окончание этой истории.



НОВОСТИ


А. Кузнецов — Это программа «Не так», мы продолжаем разговор о деле скопцов города Николаева, и вот, собственно говоря, уже на процессе главный заявитель, Григорий Коноваленко, который был оскоплён, да, экспертиза это подтвердила, по его версии это было сделано обманом против его воли, так сказать, с использованием одурманивающего состава, вот, значит, он давал показания о том, что скопцы и дальше пытались его удержать в своей орбите — вот, например, из судебного отчёта: «Григорий Коноваленко к прежнему своему показанию добавил следующее: 6 декабря, уже после его оскопления, к нему пришла Марья Павловна Савостикова и пригласила его к Гуриной, он пошёл с ней, в столовой у Гуриной он застал Терехова, Умеренкову, Уварова, Солемовского», — всё обвиняемые по этому процессу, — «с ними он выпил чаю», — интересно, да, что его опоили чаем, после этого он не боится пить чай второй раз, — «после чего вышла Гурина, Терехов сказал, что они будут молиться, и достал из комода белые с крапинками рубахи, а ему предложил как слабому пойти отдохнуть в одну из спален. Когда он лёг, то к нему пришли Терехов в совсем белой рубахе до колен, белых брюках и чулках без обуви, Ермаков в таком же наряде, но только рубаха была в крапинках. Одеяния свои они называли белыми ризами, после них зашла Гурина в белой кофте с крапинками и светло-серой юбке, на голове у неё был платок. Когда Гурина ушла, то он услыхал пение — сначала „Спаси, господи“, а затем какую-то песню, которая начинается словами „Дай нам, господи, к нам Иисуса Христа“. Пели и мужские, и женские голоса не менее двух часов. После пения Терехов пригласил его обедать, все были уже в обыкновенных одеждах, душ девять или десять женщин вместе с Гуриной сидели за одним столом, мужчины за другим, за обедом Гурину называли родная, а она указывала на него и говорила — это наш». И всё было бы хорошо, если бы во время обысков, которые очень тщательно провели у всех фигурантов этого дела, не обнаружилось множество писем — эти письма были изъяты, приобщены как вещественные доказательства. Вообще стол для вещественных доказательств был, судя по отчёту, завален различными предметами: хирургическими приборами для производства вот этих всех манипуляций, а также большим количеством письменных документов. И вот среди других документов было найдено письмо, написанное заявителем Григорием Коноваленко и адресованное Гуриной, которая якобы обманом его, организовала его оскопление. «Послушай, Гурина! Ты имеешь жажду на чужую жизнь посягать, а удовлетворять не желаешь. Как же ты руки наложила на мою жизнь? Я был на спасении, а ты произвела меня на погибель и укорила меня тем, что ты должна двести рублей дать. Нет, не двести, а три тысячи должна ты мне дать, и если желаешь быть покойна, то пришли мне на квартиру три тысячи, чтоб я мог удалиться из Николаева. Ты меня не спросила, есть ли мне чем жить, ты того не спрашивала, а на жизнь человека посягаешь. Я признал не божество, а самое лютое зверство, и ты не есть пророчице родная, а самая лютая львица, которая людей пожирает, но довольно тебе кровь невинну пить и людей губить — если не представишь обеспечение моей жизни три тысячи рублей сегодня вечером, чтоб я мог удалиться из Николаева, указываешь мне заграницу — Екатеринодар, Полтаву, за это спасибо твоему батьке». Ну, что означает финал письма — я, честно говоря, не очень понимаю, а так, в общем-то, всё понятно: он её шантажирует. Он требует с неё три тысячи рублей — очень большая сумма по тем временам, напомню, что в начале ХХ века три тысячи рублей это жалование полкового командира, годовое, естественно, жалование. Значит, он с неё требует три тысячи за то, что вот якобы она его, а вот что — непонятно, из этого письма не следует, там, нигде нет слова, там: ты меня обманула, да? Я в тебе ошибся, как бы говорит он, но с какого момента он сам осознал эту ошибку и не было ли его вступление в секту добровольным — у присяжных это, собственно говоря, вызвало значительные сомнения и, поскольку они действовали в соответствии с единственно правильным принципом уголовно-правовым, что сомнения, неустранимые сомнения — в пользу обвиняемого, потому что он говорил, что его обманули, обвиняемые говорили — нет, он сам, он нас сам попросил, он хотел быть одним из нас, и так далее. Присяжные решили, что обвинение в обманном, насильственном оскоплении следует из вердикта исключить. Ну, обвинение строилось не только на искалеченном Григории Коноваленко, был ещё один человек по фамилии Есир, который тоже находился на скамье подсудимых — его обвиняли в самооскоплении, как и некоторых других мужчин: вообще надо сказать, что медицинский осмотр, который был учинён всем обвиняемым и некоторым свидетелям, показал интересную вещь. Действительно, мужчины в основном все подверглись, так сказать, процедуре какого-то — частичного или полного — оскопления, а что касается женщин, то некоторые из них вообще никаких следов ничего на себе не имели, а некоторые имели следы символического, да, так сказать, вот — ну там небольшие шрамы, небольшие рубцы, которые, в общем, никак на их здоровье, физическое состояние не повлияли. В течение почти двух суток шёл этот судебный процесс — с небольшими перерывами, чтобы присяжные и другие участники заседания могли отдохнуть буквально несколько часов, не покидая здания суда, и в результате, после того как выступили представители обвинения, выступили три адвоката... Адвокаты — значит, в основном их как бы защитительная линия сводилась к следующему: один из адвокатов говорил — ну да, да, они заблуждаются, да, они, так сказать, впали в различные нарушающие закон практики, но кто в этом виноват, говорил адвокат, напомним, в девятьсот девятом году, конечно, всё было уже гораздо свободнее, чем, скажем, в XIX веке — церковь официальная виновата, это вот она своими действиями людей отпугивает, отвращает, они начинают искать утешения в других местах, а будучи людьми малокультурными и малограмотными, попадаются на всякие, там, уловки и приманки. Другой говорил, что да, конечно, скопчество — это нехорошо, но большой общественной опасности оно не несёт, и вообще это личное дело каждого человека, и так далее, и так далее, и так далее. Третий утверждал, что опять-таки это было решение взрослых людей, самостоятельное. Далее — перед тем, как присяжные удалятся на совещание, председатель суда обязан сделать так называемое резюме. У нас — мы чаще всего это переводим как напутствие присяжным, да? Он должен, максимально придерживаясь принципа нейтральности, напомнить присяжным основные, ключевые моменты процесса и обратить их внимание на то, что они должны учесть, когда будут принимать свои решения. Вот резюме нашего судьи не является образцом беспристрастности, потому что по сути он излагает и обосновывает позицию обвинения. «Скопчество противно не только Писанию и здравому смыслу, но и самой природе. Мир хорош жизнью, где голо и пусто — там и не отрадно. Живой человек передаёт свою жизнь другому, чем поддерживается сила общества и государства. Правда, от того, что один-два человека оскопятся — не беда, но когда образуются скопческие общества, члены которых уродуют себя и других людей, тогда является уже великая опасность не только для семьи и общества, но и для самого государства, поэтому нужно охранять не только свою, но и чужую жизнь путём закона и власти. Вы, господа присяжные, достаточно ознакомились с разобранным здесь делом, вы выслушали свидетелей, экспертов, товарища прокурора и защитников, выслушали потерпевших и самих обвиняемых, теперь вам остаётся по долгу совести и присяги вынести своё справедливое решение». Присяжные совещались достаточно недолго, около двух часов, притом что им предстояло ответить на шесть вопросов, да, по разным, так сказать, позициям, по разным пунктам обвинения, и в конечном итоге они вынесли вердикт, который в целом был обвинительным, хотя и содержал несколько, скажем так, смягчающих судьбу обвиняемых положений: ну, например, на вопрос о том, виновны ли Гурина, Терехов и Умеренков в оскоплении Коноваленко с целью привлечь его в секту, ответ присяжных был — да, виновны, но совершили оскопление Коноваленко с его согласия. То есть они виновны только в том, что они совершили противозаконное действие, но не виновны в том, что они человека обманули, против его воли изувечили. Ну и по поводу одной из женщин на скамье подсудимых, некой Савостиковой, значит — присяжные сочли, что она невиновна в самооскоплении: то ли экспертиза обнаружила, что она не подвергалась никаким операциям, то ли ещё какие-то соображения у присяжных были. Интересно, что когда прозвучал этот обвинительный в целом вердикт — а надо сказать, что в случае признания виновными с такими обвинениями организаторам, по крайней мере, главным фигурантам этого дела грозило лишение прав состояния и ссылка в места отдалённые, то есть за Урал: собственно говоря, именно благодаря такой практике Сибирь-то и наполнялась и хлыстами, и скопцами, и духоборами, и молоканами, и представителями других сект — после этого корреспондент, который присутствовал, точнее, эксперт, который присутствовал на процессе, давал показания, находился в зале потом, он записал с удивлением, что люди на скамье подсудимых, которые в течение всего процесса очень напряжённо слушали, выглядели озабоченными, взволнованными и так далее, услышав обвинительный вердикт, они все расцвели улыбками, стали обниматься, и было совершенно очевидно, что для них самое главное — это то, что их корабль как бы поплывёт в восточном направлении в полном составе, да? Что они вместе отправятся отбывать наказание, что судебное решение их не разлучит, ну и, вполне вероятно, что как любые, так сказать, религиозные фанатики они воспринимали это наказание как некий, так сказать, некое посылаемое им свыше испытание, и, вполне возможно, действительно были рады его получить. Ну а что касается дальнейшего: значит, в дальнейшем советская власть со скопчеством в целом покончит, будет очень крупный процесс в конце двадцатых годов, после чего в тридцатые-сороковые-пятидесятые о скопцах практически ничего слышно не было — я имею в виду в Советском Союзе, а вот в семидесятые годы стала приходить, в основном по каналам КГБ, так сказать, закрытая информация о существовании неких общин, напоминающих по некоторым своим проявлениям что-то похожее на скопцов или на хлыстов, в некоторых отдалённых районах страны, и как-то вот больше всего таких сообщений приходило с Кавказа. Ну, надо сказать, что здесь ничего удивительного нет, вряд ли это собственно практика самих коренных жителей кавказских народов — скорее всего, речь идёт о том, что на Северный Кавказ в своё время тоже много ссылали ещё в царское время представителей различных сект. А некоторые сами уходили — ну и вот не изуверские секты, а такие, просто, так сказать, неправославные, да, общины — уходили на Северный Кавказ, потому что там, в общем, никто особенно до них не докапывался, земли достаточно много, живи себе, занимайся своим делом, только, так сказать, не шуми особенно при этом. Поэтому в этом регионе, в общем, существовали такие определённые традиции этого дела, и вопрос о том, существует ли сегодня что-то похожее на скопчество — в общем, я не нашёл какой-то однозначной информации, но вроде бы вот есть информация о том, что существует несколько общин в современной Российской Федерации, но они отказываются от как бы классических практик оскопления и практикуют так называемое духовное оскопление, то есть без хирургического вмешательства, некие обряды, символизирующие полный отказ, там, от половой жизни, и прочая и прочая и прочая, вот. Так что — ну, будем надеяться, что с этим действительно безусловно абсолютно изуверским учением в целом покончено, хотя никогда нельзя быть ни в чём уверенным в таких вопросах. Для тех, кого заинтересовала сегодняшняя передача, кто-то хотел бы что-то более глубоко почитать, вот именно о скопцах ничего такого с лёту — я имею в виду художественного, не предложу, а так вы найдёте без труда: очень много Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич писал, тот самый, который был управляющим делами Совнаркома и при этом крупным религиоведом, вот. А вот что касается хлыстов, то вы можете прочитать такую, можно сказать, документальную повесть известного в XIX веке писателя Мельникова-Печерского, которая называется «На горах», и там довольно подробно всё это описано. А по поводу хлыстов и скопцов я вспомнил — Василия Васильевича Розанова можете почитать, он очень интересовался этой темой и даже участвовал в каких-то там хлыстовских радениях.

Значит, мы с Сергеем Александровичем в прошлый раз, думая о том, как бы нам откликнуться на чемпионат Европы по футболу, после некоторых совещаний и сомнений пришли к выводу, что мы, конечно, можем сделать подборку различных дел, связанных с футболистами, с их, так сказать, там, безобразным поведением, с различными возбуждёнными против них уголовными делами, но решили, что всё-таки чемпионат мира — Европы, извините меня — это всё-таки праздник, как бы там наша сборная ни выступала, и поэтому хочется сделать рассказ о процессе, который скорее позитивный вклад в современный футбол имел, и поэтому предложить вам подборку мы не можем, мы — мы сами выбрали, мы делаем такое где-то раз в полтора года, ветераны помнят: мы сами выбрали дело, поэтому сегодня голосования не будет. В следующий раз мы, конечно, объявим ещё пять тем, а в следующий раз, в следующее воскресенье у нас будет серия исков бельгийского футболиста Жан-Марка Басмана к УЕФА, к Европейской футбольной федерации, с целью сделать систему трансферов в европейском футболе более справедливой. Это всё началось тридцать и закончилось двадцать пять лет назад, 1990–1995 годы. Вот. Так, я, к сожалению, не имел особенной возможности следить... Да, вот, спасибо, «Люди лунного света» название книги Розанова, спасибо большое за подсказку, вот, и извините, если в YouTube были какие-то вопросы — ну просто я не мог одновременно и следить, и вести рассказ: очень трудно без Сергея Бунтмана, приходится одному работать.

Всё, спасибо всем большое за обнимания, и тогда я остаюсь ещё на две передачи: «Родительское собрание», в «Родительском собрании» у нас будет разговор о различных вариантах летнего отдыха детей — мы пригласили представителей двух совершенно разных типов детских лагерей для того, чтобы они рассказали, как у них это всё организовано и как можно это сделать, ну и в «Книжном казино» мы с Никитой Василенко, так сказать, приготовили для вас очень интересного автора с очень интересной темой. Всего вам доброго и спасибо за внимание.